- 16.03.2025. Сергей Караганов :
[
-
Сергей Караганов.
«Предложение о сокращении ядерных вооружений от США – это лукавство» МК 7 марта, 2025
{
Президент США Дональд Трамп призвал избавиться от ядерного оружия, заявив, что ожидает возможности начать такие переговоры с Россией и Китаем. Политолог и экономист Сергей Караганов объясняет, почему не нужна денуклеаризация.
----
«МК»: Если сокращать ядерное вооружение, то, наверное, всем членам «ядерного клуба», а не только России и Китаю, которые обозначены врагами США в их военной стратегии?
Сергей Караганов: У меня эти предложения, которые я слышал от американских стратегов и экспертов в течение десятилетий, вызывают частично добрую, а частично недобрую усмешку. США, имея преобладающий научно-технический, экономический и военный потенциал и до сих пор сильные ВС общего назначения, особенно флот, преимущество в космических системах, заинтересованы в сокращении ядерных вооружений. Они делают гигантские капиталовложения во все другие военные сферы бессмысленными, нивелируют их экономические и научно-технические преимущества. Также и демографические – по сравнению с нами. Втягивая нас в трёхсторонние и даже многосторонние переговоры, американцы хотели вбить клин в наши отношения с дружественным Китаем.
Но у нас многие считают, что чем меньше ядерного оружия, тем лучше. Это привнесено из американской логики стратегических рассуждений. Да, излишек ядерного оружия не нужен. Но нам нужно достаточное количество ядерных вооружений, чтобы никто никогда не мог подумать о развязывании войны против России и её ближайших союзников, о развязывании больших войн вообще.
В какой-то момент истории мы сами позабыли о многих функциях ядерного сдерживания, которое существует не только для предотвращения ядерной агрессии, но и любой войны.
Оно нивелирует любые преимущества: демографические, экономические, военно-технические у любого противника.
Мы только что увидели, что не применив ядерное сдерживание на ранних этапах вооружённого конфликта, мы получили на Украине то, что получили.
Но благодаря вмешательству высших сил или нашего экспертного сообщества мы всё-таки активизировали наши возможности ядерного сдерживания, изменили доктрину, начали, хоть и недостаточно активно, двигаться по так называемой лестнице эскалации ядерного сдерживания.
«МК»: Что стоит за изменением нашей ядерной доктрины?
Сергей Караганов: В начале прошлого лета была начата дискуссия о необходимости усиления опоры на ядерное сдерживание, затем мы всё-таки изменили свою ядерную доктрину и прошли несколько ступенек по лестнице эскалации ядерного сдерживания. Это убедило наших противников в нашей готовности применить ядерное оружие. Дальнейшее продолжение войны стало грозить американцам последствиями, где они не смогут применить свои экономические и иные преимущества. И либо потерпят позорное поражение, либо получат ядерные удары по союзникам и по своим зарубежным базам.
Сначала они говорили, что Россия никогда не применит ядерное оружие, поэтому можно продолжать войну до последнего украинца и до истощения России. Потом, получив сигналы из России, прекратили говорить об этом и заговорили о необходимости избежания Третьей мировой войны, о необходимости прекратить эскалацию. С этим США пришли к концу правления администрации Байдена, хотя тот на излёте попытался навязать продолжение войны и переложить ответственность за неё на следующую администрацию. Мы и Трамп не попали в ловушку, он только подхватил эстафету выхода из проигранной войны.
Жалко, что мы не запустили механизм ядерного сдерживания раньше, тогда бы мы быстрее достигли победы.
«МК»: То есть ситуация изменилась ещё при Байдене?
Сергей Караганов: Да, они поняли, что выиграть войну они не смогут. Мы восстанавливаем свой экономический и военно-технический потенциал, но всё равно серьёзно отстаём в демографическом и экономическом смыслах. Поэтому мы сделали упор на ядерное сдерживание, которое должно предотвращать любую войну, делает её маловероятной, а её себестоимость для агрессора просто запретительной.
Можно разговаривать об ограничении каких-то типов вооружений, например, биологического, которое сейчас широко разрабатывается, космических вооружений или дальнобойных ракет и дронов – они будут всё больше угрожать нормальной жизни людей. Научно-техническая революция, сделавшая ракеты и дроны копеечными, подвергает людей огромной опасности. Ведь их могут применять и террористы.
Но ядерные вооружения нельзя сокращать ни при каких обстоятельствах. У нас немало людей, воспитанных в американских идеологических рамках и выступающих за любое разоружение, которые будут принимать слова Трампа за чистую монету. Но они – лукавство. Это медовая ловушка. Попытка повторить рейгановской трюк с недалёким Михаилом Сергеевичем Горбачёвым. Хоть лично он был хорошим человеком. И, надеюсь, наши американские противники, в будущем, надеюсь, партнёры понимают, что никакого позитивного ответа на их предложения не поступит.
«МК»: Боятся ли европейцы ядерного конфликта?
Сергей Караганов: Одно из досадных последствий относительно мирного периода, который наступил с начала 1960-х гг. (хотя и были локальные периферийные конфликты) – утрата страха перед ядерной войной. Американцы специально пропагандировали, что это не страшно до самого недавнего времени. В Европе «ядерный паразитизм» – отсутствие самосохранительного страха перед войной – пустил самые глубокие корни.
Нам надо использовать ядерное сдерживание, чтобы европейцы убрались как можно дальше и как можно скорее. Или разгромить их полностью.
«МК»: Предложение президента Франции Эммануэля Макрона о «ядерном зонтике» для Европы реалистично?
Сергей Караганов: Не буду оскорблять великую в прошлом страну. Но возможность распространить «французский ядерный зонтик» на другие страны вызывает гомерический хохот. Много раз писал, и американские эксперты никогда мне в этом не противоречили: США ни при каких обстоятельствах не используют ядерное оружие против России в случае войны в Европе. Это аксиома. Хотя американская доктрина предусматривает такое применение, это стопроцентный блеф.
То, что говорит Макрон, унизительная для великой Франции глупость.
Много раз писал и говорил, что никакой американский президент, если он не безумец, не американоненавистник, не применит ядерное орудие «в защиту» условной Познани, рискуя Бостоном.
Что – французский президент подставит под удар Париж ради Берлина? Похоже, французскому «глубинному государству» и народу пора гнать идиотов с важных должностей.
Впрочем, на Европу никто нападать не собирается. Мы отвечаем на долголетнюю военно-политическую агрессию НАТО. Лучший способ обеспечить евробезопасность – уважать интересы России и даже дружить с ней. Но пока пигмеи, стоящие во главе Европы, понять это неспособны. Пора их менять или разгромить.
-- х --
}
Сергей Караганов и Дмитрий Выдрин :
Нам предстоит долгое «лечение» Европы, которое мы начнем с Украины. Украина.ру, 12 марта, 2025
{
Доктор исторических наук, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов и политолог, писатель Дмитрий Выдрин в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру рассказали о коридоре возможностей и упущенных победах России и Украины после распада СССР и объяснили, почему начало спецоперации было предрешено.
----
России нельзя останавливать наступление ни на политическом, ни на военном, ни даже на военно-стратегическом уровнях. Мы не должны прекращать движение по лестнице ядерной эскалации и идти на переговоры о разоружении. Нужно разгромить киевский режим, позволив США почетно выйти из конфликта, и затем добить Европу.
Доктор исторических наук, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов и политолог, писатель Дмитрий Выдрин в эксклюзивном интервью изданию Украина.ру рассказали о коридоре возможностей и упущенных победах России и Украины после распада СССР и объяснили, почему начало спецоперации было предрешено.
В Саудовской Аравии завершились переговоры США и Украины. В итоговом заявлении утверждается, что Украина готова ввести 30-дневный режим прекращения огня, а Вашингтон возобновляет предоставление Киеву вооружений и разведданных.
----
— Сергей Александрович, после того как Союза не стало Украина и Россия вначале пребывали в эйфории, потом начали рушиться экономические связи стран. Нужно было что-то делать и началась обратная фаза маятника на спаивание двух государств. При этом украинские националисты набирали незалежность, а экономически государства стремились к воссоединению. Какие были проекты у России и Украины, и чем они были продиктованы?
— Всё произошло достаточно быстро. Ни та, другая сторона абсолютно не были готовы к разъединению. Российская элита того времени инициировала процесс разделения, абсолютно ничего не понимая. С украинской стороны Кравчук ухватился за это, поскольку в душе хотел стать царём Украины. Но когда это всё произошло, никаких планов [у стран] практически не было.
Беловежская пуща была возмутительным безобразием, потому что люди не знали, о чём идёт речь. К счастью, потом вмешались американцы, которые помогли ликвидировать хотя бы ядерное оружие на Украине.
Я прекрасно помню конец 1991 года, когда мне позвонил один крупный российский деятель и сказал: «Серёжа, у тебя есть связи на Украине». Я понимал, что дело идет к развалу СССР, и еще с 1989 года собирал у себя в Москве украинских политологов, с которыми вел беседы, как этого избежать. В общем, в Москве люди знали, что у меня есть неофициальные связи в Киеве.
Так вот, мне был звонок, что завтра должно было начаться кровопролитие в Молдавии, и что нужно делать. Министр иностранных дел Российской Федерации не имел прямых контактов [c Украиной], и на президентском уровне таковых не было. Вообще у нас отношений никаких не было между странами.
Тогда я позвонил Дмитрию Игнатьевичу Выдрину, с которым мы уже были знакомы, и сказал: «Дима, надо что-то делать, потому что это катастрофа». Мы начали собирать членов российской и украинской элиты, для того чтобы они хотя бы познакомились и наладили минимальные контакты. Тогда же я начал писать о том: если дело идет к глубокому распаду, а потом, не дай Бог, к присоединению Украины к НАТО, то это дойдёт до войны.
Я это писал в записках, один раз выступил по телевидению вместе с Кравчуком — что дело кончится плохо. Теперь это все публикуют с радостью, а тогда никто не хотел в России слушать об этом, потому что все были в той самой эйфории, о которой вы упомянули.
Кроме всего прочего, на Украину смотрели с пренебрежением: «Сами приползут». Я вспоминаю некоторые беседы, когда мне говорили: «Прости, Сережа, Украина стоит меньше «Юкоса». Вот такое безобразие у нас было в головах.
— Дмитрий Игнатьевич, вы были тесно связаны с Юлией Тимошенко, были её советником. В каком направлении вы двигались?
— Честно говоря, Юлия Владимировна, или в то время для меня Юлия, появилась значительно позже. Период, о котором рассказывает Сергей Александрович Караганов, для меня стал ностальгически тёплым, но именно тогда у меня родилось чувство фатализма или кармизма. Я стал понимать, что есть вещи, которые невозможно ни ускорить, ни перепрыгнуть, ни изменить каким-то даже большим волевым усилием.
Есть обстоятельства, на которые повлиять даже таким выдающимся мыслителям как Сергей Караганов и как ваш скромный слуга абсолютно невозможно.
Я вспоминаю знаменитые посиделки в Беловежской пуще. Я был в какой-то степени причастен к этому, поскольку писал вариант выступления украинскому президенту Кравчуку. В своём варианте я сделал акцент на том, что разрыв [c Россией] абсолютно невозможен. Мы связаны культурой, историей, традициями, генотипом — чем угодно. Разорвать это невозможно. И я был буквально в шоке от того результата, с которым вернулся президент Украины в Киев.
Я стал выяснять, что же радикально повлияло на его умозрение, что заставило завернуть в мой доклад, видимо, что-то жирное — поскольку бумаги мне вернули с пятнами то ли от колбасы, то ли от свинины.
Оказалось, что перед встречей была и охота, и выпивка. И сейчас сложно проверить, но якобы наша делегация (в то время к «нашим» я относил часть украинской элиты, с которой я работал) загадала: если на охоте убьют кабанчика, значит, мы не подписываем соглашение о пролонгации Союза, уходим в самостоятельное плавание. Если охота будет неудачной — значит, у нас еще не хватает силёнок для независимого плаванья.
Был тогда премьер-министр Фокин, очень достойный человек и, на мой взгляд, один из лучших премьеров. Но на нашу общую беду он оказался хорошим охотником и с первого выстрела завалил кабанчика, попав ему прямо в глаз. И тогда украинская делегация почувствовала, что у нее достаточно сил, ресурсов — взяли и поменяли текст выступления президента, решили действовать не на сближение, не на сохранение Союза, а на распад.
Не будь этого убитого кабанчика и меткого Фокина — может быть мы бы до сих пор были единой страной, хотя возможны и другие обстоятельства. В то время я понял, что некий случай, обстоятельства, на наш взгляд второстепенные, даже никчемные, могут повлиять на судьбы континентов и стран.
Кстати, тогда, в 1991 году, я заканчивал докторантуру в Москве. Когда всё это произошло, естественно, я ассоциировал себя как человек, рожденный в России, причём в такой интересной ее части как Чеченская республика. Я хотел остаться в Москве и пришёл к одному из влиятельных знакомых — к Егору Тимуровичу Гайдару.
Я пришёл к нему и сказал, что хочу остаться, что выбираю гражданство России, а он мне ответил в стиле того, как потом писали на могилах братков: «Братан, ты умер». И добавляли: «Понял»?
Так вот Гайдар мне сказал: «Ты будешь жить на Украине, понял»? И после этого у меня уже не было ни сил, ни желания бороться за то, чтобы остаться на своей территории, с которой я был родствен по духу, по рождению, по происхождению, и так далее.
Уже тогда я понял, что есть обстоятельства, которые, видимо намного сильнее, чем наша пусть и самая сильная политическая воля, наш достаточно образованный интеллект. С тех пор я пытался вплетать в канву объективно происходящих событий какие-то свои пожелания, понимая, что они будут выполнены на проценты, а, может быть, и на доли процентов.
В то время мы с Сергей Александровичем (это была его инициатива) создали деловой клуб российско-украинских элит. Мы провели семь или восемь встреч, организуя их два раза в год: одна встреча — в России, в основном это была Москва или Подмосковье; вторая — на Украине, в основном это был Киев и близлежащие районы. Мы старались в государственные нарративы, которые были узаконены в Конституции, в документах, вплетать свои идеи о том, что необходимо встречаться, вести совместные проекты, выстраивать личные отношения.
Сергей Александрович упомянул о том, что удалось предупредить руководство Украины о трагедии в Приднестровье, только потому, что мы лично были знакомы.
Так вот у меня тогда даже не было дома телефона, меня нашли через соседа. А я пытался отыскать президента Кравчука, чтобы предупредить, что на границе с Украиной завтра будет опасная ситуация. Его я не нашел, но обратился к одному из вице-премьеров. Мы смогли какие-то превентивные вещи сделать. Была усилена охрана государственной границы, поскольку любая военная ситуация — это трансфер оружия, наркотиков, и так далее.
Тогда я понял, что есть объективные повторяющиеся обстоятельства, но на них можно наложить личные отношения, которые иногда помогают смикшировать вред или бред, которыми заканчиваются объективные большие процессы — геополитические, экономические, международные. Такой урок я вынес из того периода.
— Сергей Александрович, а какие у вас были ощущения?
— Дмитрий Игнатьевич — более нежный человек, чем я. У меня с самого начала было абсолютное ощущение, что дело идёт к войне.
Кстати говоря, я по просьбе одного из руководителей страны написал записку в политбюро, ещё до Беловежской пущи, после ГКЧП, о том, что, если так дело пойдёт, будет распад Советского Союза, в том числе выход Украины и кровавая бойня по всей периферии России. Эта записка потом вытекла [в публичное поле], и все решили, что я путчист, хотя это не так, поскольку я предсказывал не совсем нехорошее будущее.
Я считал, что наша обязанность — избежать войны, потому что она объективно должна была бы начаться гораздо раньше — при том разрыве, при том качестве элит, которые пришли к власти и на Украине, и в России.
В России, конечно, подспудно глубинное государство было много-много сильнее, но оно было временно отлучено от власти. А ребята, которые пришли к власти были, мягко выражаясь, не очень умными. Гайдара я знал с детства, к нему относился тепло, он хороший человек был. Я его называл самым образованным среди невежд или самым умным среди дураков.
Добавлю лишь то, что это был действительно чудовищный провал наших элит, при том, что украинские были молодые — поэтому я им в меньшей степени пеняю. То, что российские элиты совершенно безответственно себя вели — это страшная наша ошибка.
Достаточно сказать, что кроме нашего с Дмитрием Игнатьевичем канала и каких-то спорадических встреч где-то, систематических диалогов между Россией и Украиной и их элитами не было.
Был ещё у нас третий игрок, замечательный посол по особым поручениям, член СВОП – Юрий Дубинин, который вёл одновременно переговоры по всем соглашениям, которые должны были регулировать отношения между двумя странами. Ему не с кем было даже посоветоваться, поскольку российскому руководству было абсолютно, извините за мой сленг, пофиг.
Это было безответственно и глупо. Я помню, что он со мной созванивался, хотя я был лишь общественный деятель, немножко учёный, который вынужден был заниматься мелким бизнесом для того, чтобы прокормить общественную организацию и свою семью. Тем не менее, он со мной согласовывал позиции.
Это была уже тогда крайне опасная ситуация. Таким образом, то, что мы делали с Дмитрием Игнатьевичем, немножко помогло удержать ситуацию в каких-то рамках, помогло прожить те годы без крови. Но история, повторяю, с самого начала шла именно к тому, к чему она пришла.
Повторяю, я устал в 1991 году, и Дмитрий Игнатьевич тоже, наверно, от всех наших усилий, и мы не довели дело до конца. У нас были очень небольшие силы, а потом, с начала 2000-х годов, в ситуацию влезли уже по-настоящему глубоко американцы, которые начали системно разрывать отношения между Россией и Германией, Россией и Европой, и запустили так называемый украинский проект.
На поверхность он вышел в 2004 году, когда произошёл первый украинский переворот — для того, чтобы разорвать отношения России и Европы и не допустить континентального союза, что им [американцам] удалось.
— Дмитрий Игнатьевич, коридор возможностей просуществовал с 1994 года до Оранжевой революции 2004 года. Если говорить о предыстории всех революций на Украине — это вопрос не сколько националистов, сколько борьбы Днепропетровского и Донецкого кланов. Их представители говорили на русском языке, но не хотели отношений с Россией, чтобы сохранить свои капиталы. Расскажите подробнее об этом.
— На самом деле кланов на Украине было больше, чем Донецкий и Днепропетровский. Я пытался создать науку клановедения, поэтому подробно исследовал, наблюдал, записывал суть кланов.
Был полноценный могучий клан донецких шахтерских пареньков, вышедших не из центра Донецка, а из окрестных городков типа Макеевки, из депрессивной среды окраин — с железной волей, но с ограниченными специфическими представлениями о мире, о будущем, об инструментах управления страной.
Был Днепропетровский клан — возможно, более просвещённый. Днепропетровск был большим научным центром с заводами, институтами, которые технологически окормлял в своё время весь Советский Союз. Клан был не менее резкий и не менее криминализированный по духу, по мировоззрению, по происхождению, но не с такой железной волей как Донецкая группировка.
Кстати говоря, в Днепропетровском клане главную роль играли не высоколобые интеллектуалы, которые отметились в звёздных проектах. Может быть, за исключением одного из президентов Украины – Кучмы, который относил себя к космическому кластеру, хотя по духу был больше парторгом, чем космолётчиком и больше взял инструментария из своей партийной работы, чем из какой-то креативной интеллектуальной деятельности.
Но в основном там играли роль люди с комсомольским или криминальным прошлым. Именно они создали в значительной степени экономическую инфраструктуру Украины.
Бывшие комсомольцы — специфическое, не партийное племя по хваткости, дерзости, по сиюминутности соблазнов и их реализации. Этот сплав комсомольщины с криминальщиной создал определённое мировоззреенние и определенные взгляды Днепропетровской элиты.
Но кроме этих кланов была полноценная западная элита с центром во Львове. Там были свои богатые люди, медийные фигуры, свои международные связи и отношения. И было несколько предэлит, типа Буковинской, которой немножко не хватило ресурса для того, чтобы вырасти в полноценную элиту.
Полноценная элита на Украине опознавалась не только по мировоззрению, но и по определенному джентльменскому набору. Это обязательно свои медиа, телеканал, футбольный клуб и делегирование своих людей в парламент в виде собственных фракций, полностью управляемых.
Так вот, кроме Днепровской, Донецкой и Львовской полноценных клановых группировок, были Буковинские и Закарпатские предкланы. Понять ситуацию того времени на Украине можно было, анализируя пасьянсы, которые складывались из доминирования то одного, то другого клана или предклана.
Например, когда Львовский клан прорывался к власти, захватывая посты в государстве и на уровне министерств культуры и других, причастных к гуманитарной сфере, когда формировал своё мощное лобби в Верховной Раде — тогда возникали одни сюжеты в стране. Тогда возникала своего рода люстрация армии.
Представитель Львовского клана, имея полномочия, вызывал на собеседование действующих офицеров и тестировал их с помощью вопроса. Вопрос был один: если будет война с Россией, будете ли вы насмерть воевать с ней? И если был позитивный ответ — таких офицеров, генералов оставляли на службе, если негативный — у них возникали проблемы.
У Донецкого клана, который прорывался к власти, были другие цели, более ориентированные не на какие-то культурно-идеологические вещи, а на утилитарно-экономические задачи. Неоднократно в доверительных беседах с Януковичем (когда он был президентом страны) я слышал похвальбу, что, дескать нас считают пророссийскими, но во Львове куча украинско-российских предприятий, а в Донецке нет ни одного, потому что мы крепкие хозяева и экономически не впустим ни одного россиянина на свою вотчину.
Поэтому ситуация была текучая — то одни менялись, то другие. Одни хотели использовать Россию экономически. Другие желали и оторваться, и использовать Россию идеологически, делая её врагом, оппонентом, считая, что ненависть к ней способна консолидировать украинскую разношерстную преднацию в некий единый монолитный народ.
То есть, одни были оппонентами России в экономическом плане и хотели поучаствовать в неком воровстве или причастности к транзиту российских ресурсов. А другие окормляли страну тем, что создавали колоссальный импульс ненависти ко всему, что связано с Россией — книгам, науке. И тогда уже начали изымать из школьных библиотек книги на русском языке.
Помню, я работал в аппарате президента Ющенко, который сам не львовянин, но по духу был абсолютно близок к львовским нарративам. Тогда проходили «часы ненависти», когда нас, высокостоящих чиновников, вывозили в Музей голодомора, и 3-4 часа нужно было слушать кликушество.
Специально нанятые актёры изображали картинки из ужасного прошлого, где москалии чуть ли не едят зажаренных украинских младенцев, где все беды Украины связаны с Московией, с россиянами. Надо было стоять и часами выслушивать этот бред, облечённый в слабохудожественную форму песен и стихов.
Это был своего рода новый политический рэп, где нужно было повторять слоганы за актёрами, которые потом на Майдане вылились в «москаляку на гиляку», «на ножи москалей».
Сергей Александрович говорил об упущенных возможностях со стороны российской элиты, но ещё больше возможностей было упущено со стороны украинской. Но мне все-таки было немножко обидно. Я ожидал от российских братьев какую-то если не помощь, то понимание.
Со стороны России были не только замечательные, но и отвратительные послы, которые почему-то заигрывали с наиболее оторванной частью украинской элиты, соревнуясь с ней буквально по ненависти и отчуждению между странами. Я потом даже задал вопрос, встречаясь с Козыревым, когда он был министром иностранных дел: «Почему вы как будто специально подбираете людей для работы с Украиной, которые ненавидят Россию, и где вы их находите»?
Козырев мне тогда ответил: «А какая Россия? Она доживает считанные годы до распада, а потом будем строить нормальные отношения между Украиной и осколками России за счет последней». Как говорил один человек, на ресурсы России и на территории России.
Были вот такие люди с российской стороны, хотя существовали и более брутальные фигуры и на Украине.
Наверное, упущенные возможности были связаны с тем, что на границе международных, экономических, идеологических, культурных отношений стран стояли люди, которые как мне кажется ненавидели и Украину, и Россию.
— Сергей Александрович, действительно, посольство США на Украине составляло 5 тысяч человек. Почему мы не сделали 10 тысяч человек, не открыли разные консульства России по всей стране?
— Я даже не знал, что Козырев настолько был предателем. Когда он согласился за спиной Ельцина обсуждать возможность расширения НАТО, мы его выгнали, организовали кампанию по его выносу. [??] Если бы я знал то, что Дмитрий Игнатьевич сейчас рассказал, мы бы его вынесли раньше.
Это была часть элиты — абсолютно продажная, бессмысленная, рождённая в недрах Советского Союза. С одной стороны, это были люди, которые хотели навариться на дружбе с Западом. А с другой стороны — таких в России всегда было много, сейчас мы их повыкидывали — эдаких Смердяковых, как описал великолепно Достоевский в «Бесах».
Повторяю, в России вообще часть так называемой правящей элиты занималась разграблением своей собственной страны и ей была совершенно неинтересна Украина. Другая часть, может быть, по науськиванию из-за рубежа, может быть по своим собственным соображениям, действительно вела дело к дальнейшему развалу России.
Поэтому я бы назвал это национальным предательством правящей верхушки, если бы не знал, что там было очень много дураков, которые просто не понимали, к чему все идёт. Когда разговаривал с ними, я им объяснял: ребята, обязательно дело кончится войной, давайте что-то сделать с Украиной. Но я натыкался всегда на стену непонимания.
Я не претендую на героизм, но мы с Дмитрием Игнатьевичем и с нашими друзьями действовали практически партизанскими методами. Правда, методы были достаточно приятными, поскольку мы всё-таки собирали какие-то денежки, проводили яркие встречи, было много параллельных мероприятий. Мы интересно разговаривали, пировали вечерами.
За Дмитрием Игнатьевичем потом начали гоняться и прессинговать его. Меня за позицию тогдашнюю не трогали: возможно, побаивались, или уважали, или думали, что сам провалюсь.
Но я долбил упорно с самого начала, что важно наладить нормальные отношения с Украиной, что нельзя пустить на самотёк процесс расширения НАТО — что мы благополучно сделали, начиная с 1997 года. Россия подписала основополагающий акт Россия–НАТО, де-факто легитимизировавший дальнейшее расширение альянса.
Это была трагическая ошибка. Я тогда открыто выступил в печати, что дело дойдёт до Украины и Грузии, и это будет война.
Началось это, как Дмитрий Игнатьевич говорит, в начале 2000-х. Хотя я наблюдал эту историю уже с конца 80-х и точно с конца 90-х годов. Сам себя виню, что не лёг на рельсы в 1997 году, допустив подписание основополагающего акта России и НАТО.
Но тогда позиция [России] была относительно слабой, и даже национально ориентированные люди считали, что страна настолько слаба, что нам ничего нельзя и не нужно противопоставлять. Плюс действительно у нас были огромные долги, которые специально набирались тогдашней «демократической» либеральной верхушкой, для того чтобы сделать Россию зависимой.
Вы не можете себе представить, какие это были предатели! Некоторые из них считали, что так лучше, а многие просто ненавидели Россию: Смердяковы пришли к власти. И на Украине, похожие, но другие, пришли к власти.
— Сергей Александрович, сегодня мы прошли определённый исторический этап, началась СВО и вот Россия и США вновь пытаюсь договариваться. Переговоры Америки и Украины прошли. Как нам применить прошлый опыт и снова не наделать ошибок? Есть ли сейчас на Украине люди, с кем можно договариваться?
— Нет, это бессмысленно. Во-первых, они недоговороспособны, во-вторых, сделать этого элита побеждённого государства не сможет. В-третьих, это элита, абсолютно зависимая от внешних игроков.
Можно для приличия, из уважения к украинскому народу о чём-то говорить, но это абсолютно бессмысленное и даже унизительное для России занятие.
Я не хочу подталкивать Владимира Владимировича Путина и других коллег на гласный отказ от любого диалога. Может быть, какой-то диалог, опять же из уважения к мировому общественному мнению и к украинскому народу, нужно поддерживать, но это абсолютно бессмысленное занятие. Разговаривать можно только с США — жёстко и чётко.
Мы начали это делать, хотя с опозданием, когда взяли курс на увеличение ядерного сдерживания (я к этому тоже немного причастен), после чего американцы потихонечку стали отползать от активного участия в конфликте. Сейчас это ведёт к следующим шагам.
Нужно вывести Соединенные Штаты Америки из этого конфликта, обеспечив им почётный выход, не афганский,
а затем заняться Европой, которая озверела и третий раз за последние сто с небольшим лет тянет себя и мир к мировой войне.
Они сначала бросили в топку огня украинский народ, ради того, во-первых, чтобы досадить России, ослабить её, оттеснить её. Во-вторых, для того, чтобы захватить украинские, в том числе людские, ресурсы, что абсолютно очевидно. Уже к этому времени они высосали все, что можно из стран Центральной и Восточной Европы и занялись Украиной.
Я прекрасно помню 2013 год, как я выступаю на трёхсторонней комиссии (эдакий, международный «масонский клуб» олигархии), где я был членом 17 лет до указанного года. Когда речь зашла о том, что нужно быстро вести дело к приёму Украины в Евросоюз, я выступил в открытую, и сказал: господа, вы понимаете, что сейчас обрекаете украинский народ на сотни тысяч, и, может быть, миллионы жертв. Потому что то, к чему вы ведёте, неизбежно закончится войной.
Я посмотрел на аудиторию, большинство людей смотрели себе на носки ботинок — никто не поднимал голову и глаза. Они знали, что это правда. Они бросили Украину в пекло войны для того, чтобы захватить её ресурсы и людей и заодно взять исторический реванш за все поражения, которые они понесли от России.
Ну, а теперь нам нужно довести дело до конца и уже добить Европу, чтобы она больше никогда не подняла свою голову. Надеюсь, это получится сделать без ядерного оружия.
Европа — это исчадие всех главных зол человечества, мировых войн, серийных геноцидов, колониализма, расизма и всего плохого, что было в истории человечества.
Конечно, там было и много великолепного — это мы себе оставим. Мы оставим себе Леонардо Да Винчи, Шопенгауэра, Бетховена. Надеюсь, что когда-нибудь они вспомнят о том, что у них хорошего много в истории было — эпоха Просвещения, Возрождения, великие философы, писатели.
Но сейчас в Европе всё самое худшее, что в ней было всегда. Поэтому нам нужно просто её разгромить, выбить из истории человечества.
— Дмитрий Игнатьевич, Вы согласны с Сергеем Александровичем Карагановым, что Европу нужно разгромить?
— Моя дипломная работа в университете называлась «Пессимистический оптимизм Шопенгауэра». Поэтому я хотел бы сохранить Шопенгауэра, не говоря уже о Бетховене.
Безусловно, есть бездна вещей в Европе, которые являются для нас тёплыми, близкими, родными, которые мы наверняка сохраним. У меня даже возникла сейчас такая, может быть, конструктивная идея. Нам предстоит долгое лечение Европы, и дай Бог, мы начнём это лечение с Украины.
Я много раз говорил: перечитывайте классику! Есть замечательная работа подзабытого Энгельса «Происхождение семьи, частой собственности и государства». Уже после смерти Маркса он подытожил его и свои исследования и пришёл к выводу, что нет инструментов и институтов, более сильных по влиянию на развитие личности, чем семья, частная собственность, государство.
На днях Верховная рада (я следил мимоходом) приняла закон о легализации однополых браков, сделав реплику на принятые практически во всей Европе законы. Я уже не говорю о том, что в Европе (и Украина в этом плане флагман) практически нет частной собственности. Потому что частная собственность — это вещь, которая характеризуется наличием субъекта и объекта собственности.
Никто, например, вам в Германии не назовёт, кто является субъектом собственности. Когда я был чиновником на Украине, меня поражало то, что там нет реестра собственников. Около 90% собственности анонимны: какие-то АО, Каймановы острова, и так далее.
Когда Россия начала наводить порядок в собственности и государстве (а государство, на мой взгляд, может быть патриотичным, основанным на любви к Родине, но не националистичным, основанным на ненависти к другим странам), тогда я увидел, что у наших бывших партнёров или друзей, а сейчас уже оппонентов, врагов — у них нет ни семьи, ни собственности, ни государства.
Поэтому лечить придётся долго, и сейчас главная интрига в мире — где собираться миротворцам, которые будут вырабатывать план мирения, лечения между российской и украинской сторонами. То возникает Турция, то Беларусь, то Саудовская Аравия. А я думаю, что этот трек уже заканчивается, и главная проблема, кому быть миротворцем между Штатами и Европой.
Штаты вдруг стали лечиться: видимо, нашли какой-то секрет самолечения быстрее Европы. Я подозреваю, что скоро Россия предложит себя на роль миротворца между США и Европой.
Я мечтаю, чтобы Сергей Александрович участвовал в этих переговорах как модератор, что у него блестяще получается. Они, наверное, будут происходить в Москве или в Ялте. Мне как ялтинцу хотелось, чтобы это было поближе к Ялте.
Когда будет разруливать противостояние Штатов и Европы, он, наверное, заложит парадигму, которая позволяет США оставаться на пути самолечения, по которому они идут, и в хорошем смысле слова заставить Европу «прокапаться». Может быть, мы тогда и Шопенгауэра сохраним, и Бетховена, потому что без этого вылечиться невозможно. Культура — это часть лечения. Так что я вижу будущее примерно такое.
Сейчас базовый конфликт мы уже обрисовали, и он находится в затухающей фазе. Но будущий конфликт, наверное, будет более глобален. Его называют конфликтом турболибералов и консерваторов, и он уже затрагивает половину земного шара.
Сейчас, наверное, Россия из участника конфликта станет модератором разрешения этого глобального конфликта. Так что, Сергей Александрович, готовься к этой роли!
— Сергей Александрович, вы готовы?
— Спасибо, конечно, за предложение. С этим разбираться надо, а я уже и так поразбирался. Что касается сути вопроса, то, по большому счёту, Дмитрий Игнатьевич абсолютно прав, но сейчас нужно решить некоторые конкретные задачи.
А для этого нужно продолжать наступать, нужно сломать волю европейских элит, которые, провалившись везде, пытаются продолжить войну любыми способами. Они сейчас (это уже нам известно) готовят, тренируют войска маленьких государств (это не французы и не англичане) — слабых и бедных стран Восточной Европы, для того чтобы бросить их в топку конфликта.
Нужно остановить Европу, заставить её тем или иным способом признать поражение. Для этого первым шагом должен быть разгром киевского режима. Потом — перевоспитание заболевшего страшной заразой супернационализма, граничащего с нацизмом, украинского общества, а дальше — через поражение, как это было во Второй мировой войне, перевоспитание уже и европейских обществ.
Надеюсь, что для этого не придётся применять самые страшные меры. Но борьба будет длинной.
Тем более, что Трамп ведёт сейчас тарифные войны не против Китая, Мексики, Канады. Он борется против своего глобалистски ориентированного капитала, который вывез за границу американские богатства для того, чтобы получать большую прибыль. И Трамп сейчас ограничивает импорт в основном американских товаров, произведённых на местных фирмах, и ослабляет таким образом глобалистстки-компрадорскую, или космополическую, группировку своей элиты.
Но эта группировка очень сильна, поэтому я не уверен, что мы сможем так быстро выйти из этого положения. Нужна будет очень длительная борьба. Нам нужно ни в коем случае не останавливать наступление ни на политическом, ни на чисто военном, ни даже на военно-стратегическом уровнях.
Поэтому я призываю наше руководство в том числе не прекращать движение по лестнице ядерной эскалации. И, конечно, ни при каких обстоятельствах не идти на дурацкие переговоры про разоружение, которые нам уже предлагают и которые являются «медовой ловушкой». Это повторение рейгановского трюка, на который повёлся не очень далёкий хороший человек Михаил Горбачёв.
Резюмируя сказанное, мы принимали участие в интеграции России и Украины после распада СССР, но, увы, не очень удачно. Мы помогли отложить войну — не более того.
Также я должен добавить, что рядом с нами стоит один мощнейший игрок. Да, США увидели, что победить в войне на Украине невозможно, не доигравшись до ядерного оружия. Но одна из главных причин, почему американцы пошли на сближение с Россией — это попытка оторвать нас от Китая. Американцы увидели, что своей глупой политикой они привели де-факто к союзу дружеские страны — Россию и Китай.
Этот союз нам ни при каких обстоятельствах нельзя разрывать. Никакие американские подачки, обещания не должны привести к ослаблению нашего де-факто союза с Китаем. Это гарант не только безопасности и силы России и Китая — это гарант будущего международного мира, поскольку и США, и Европа, к счастью, это меньшая часть человечества. И отмеченная Дмитрием Выдриным борьба турболибералов с консерваторами всё-таки касается той части человечества.
Так вот, мы должны помнить постоянно, что будущее человечество — это не Европа. Хотя приятно вспоминать о камнях Европы, и будем надеяться, что когда-нибудь вступим на них снова. Но главное будущее — это глобальное большинство, поднимающиеся цивилизации, которые были подавляемы 500 лет — сначала европейцами, потом европейцами и американцами.
Я напоминаю, что Россия, наконец, определилась. Мы великая евроазиатская держава — цивилизация цивилизаций.
Это гораздо более выгодная позиция, чем та, которую Россия и Советский Союз занимали последние 300 лет, когда считали себя окраиной Европы и пытались всё время с ними договориться, побороться, походить на неё, понравиться.
Сейчас этого не должно быть. Нужно обеспечить американцам уход на позиции простой великой державы, не глобалистской, и ни в коем случае не растерять тот большой капитал, который мы накопили за эти годы в отношениях с Китаем и другими странами мирового большинства.
-- х --
}
]
- 14.02.2025 : Вице-президент США Джей-Ди Вэнс выступил на Мюнхенской конференции по безопасности и отчитал Европу за плохое поведение :
[
-
{
Часть первая :
Настало время для всех наших стран, для всех нас, кому повезло получить политическую власть от наших народов, использовать её мудро, чтобы улучшить их жизнь. Я хочу сказать, что мне повезло провести некоторое время вне стен этой конференции за последние 24 часа. Мы собрались здесь, чтобы обсудить вопросы безопасности. Обычно, говоря о безопасности, мы имеем в виду угрозы нашей внешней безопасности. Я вижу здесь сегодня многих выдающихся военных лидеров.
Администрация Трампа очень озабочена европейской безопасностью и верит, что мы можем прийти к разумному соглашению между Россией и Украиной. Однако мы также считаем, что в ближайшие годы Европе важно значительно усилить свою защиту. Угроза, которая вызывает у меня наибольшее беспокойство в отношении Европы, — это не Россия, не Китай и не какой-либо другой внешний актор. Меня беспокоит угроза изнутри — отступление Европы от некоторых её самых фундаментальных ценностей, которые она разделяет с Соединёнными Штатами Америки.
Меня поразило, что бывший европейский комиссар недавно вышел в эфир и с радостью сообщил о том, что румынское правительство только что аннулировало целые выборы. Он предупредил, что, если дела пойдут не по плану, то же самое может произойти и в Германии. Эти заявления шокируют американские уши. На протяжении многих лет нам говорили, что всё, что мы финансируем и поддерживаем, делается во имя наших общих демократических ценностей. Всё — начиная от нашей политики в отношении Украины и заканчивая цифровой цензурой — представляется как защита демократии. Но когда мы видим, как европейские суды отменяют выборы, а высокопоставленные чиновники угрожают отменить другие, нам следует задаться вопросом: придерживаемся ли мы достаточно высоких стандартов? И я говорю «мы», потому что глубоко верю, что мы на одной стороне. Мы должны делать больше, чем просто говорить о демократических ценностях. Мы должны их исполнять.
В пределах памяти многих из вас в этом зале Холодная война поставила защитников демократии против гораздо более тиранических сил на этом континенте. Подумайте о той стороне в этой борьбе, которая цензурировала диссидентов, закрывала церкви, отменяла выборы. Были ли они хорошими парнями? Определённо нет. И слава Богу, что они проиграли Холодную войну.
Они проиграли, потому что не ценили и не уважали все необыкновенные дары свободы. Свобода удивлять, ошибаться, изобретать, строить. Как оказалось, нельзя предписывать инновации или креативность, так же как нельзя заставить людей думать, чувствовать или верить в что-то. Мы считаем, что эти вещи определённо связаны. К сожалению, когда я смотрю на Европу сегодня, иногда не так уж и ясно, что произошло с некоторыми из победителей Холодной войны.
}
+
Часть вторая :
{
Я смотрю на Брюссель, где комиссары Европейской комиссии предупредили граждан о своих намерениях закрывать социальные сети во время гражданских беспорядков, если они заметят то, что считают «ненавистным контентом». Или на эту самую страну, где полиция проводила рейды против граждан, подозреваемых в публикации антифеминистских комментариев в интернете в рамках борьбы с мизогинией в сети. Я смотрю на Швецию, где две недели назад правительство осудило христианского активиста за участие в сожжении Корана. И, возможно, самое тревожное — я обращаюсь к нашим дорогим друзьям в Соединённом Королевстве, где откат от прав совести поставил основные свободы религиозных британцев под угрозу.
Чуть более двух лет назад британское правительство предъявило обвинение Адаму Смиту Коннору, 51-летнему физиотерапевту и ветерану армии, в ужасном преступлении — в том, что он стоял в 50 метрах от клиники по прерыванию беременности и молча молился в течение трёх минут. Не мешая никому, не взаимодействуя ни с кем, просто молясь в тишине. После того как британские правоохранительные органы заметили его и потребовали узнать, за что он молится, Адам ответил, что это за нерождённого сына, которого он и его бывшая девушка прервали годы назад.
Офицеры не были тронуты. Адам был признан виновным в нарушении нового закона о буферных зонах, который криминализирует молчаливую молитву и другие действия, которые могут повлиять на решение человека в пределах 200 метров от абортного учреждения. Ему было назначено выплатить тысячи фунтов в качестве судебных издержек.
Я хотел бы сказать, что это был единичный случай, но нет. В октябре прошлого года шотландское правительство начало рассылать письма гражданам, чьи дома находились в так называемых зонах безопасного доступа, предупреждая их о том, что даже частная молитва в их собственных домах может считаться нарушением закона. Естественно, правительство призвало граждан сообщать о любых подозрительных действиях своих соседей.
Преступление мысли в Британии и по всей Европе. Я боюсь, что свобода слова находится в упадке.
И в интересах комедии, мои друзья, но также и в интересах правды, я признаю, что иногда самые громкие голоса за цензуру исходили не из Европы, а из моей собственной страны, где предыдущее правительство угрожало и запугивало компании социальных сетей, чтобы они цензурировали так называемую дезинформацию. Например, идею о том, что коронавирус, вероятно, утёк из лаборатории в Китае.
}
+
Часть третья :
{
Итак, я пришёл сюда сегодня не только с наблюдением, но и с предложением. Администрация Трампа будет делать всё наоборот. Мы можем не соглашаться с вашими взглядами, но будем бороться за ваше право высказывать их на публичной арене.
Мы находимся на том этапе, когда ситуация стала настолько плохой, что в декабре этого года Румыния просто аннулировала результаты президентских выборов на основе слабых подозрений разведывательного агентства и огромного давления со стороны своих континентальных соседей. Насколько я понимаю, аргумент заключался в том, что российская дезинформация проникла в румынские выборы.
Но я бы попросил своих европейских друзей взглянуть на ситуацию с другой стороны. Вы можете считать, что неправильно, когда Россия покупает рекламу в социальных сетях, чтобы повлиять на ваши выборы. Мы, безусловно, так считаем. Вы даже можете осуждать это на мировой арене. Но если ваша демократия может быть разрушена несколькими сотнями тысяч долларов, потраченных на цифровую рекламу из другой страны, значит, она изначально была не очень сильной.
Хорошая новость заключается в том, что я, как мне кажется, считаю ваши демократии значительно менее хрупкими, чем многие люди, по всей видимости, боятся. Я действительно верю, что позволение нашим гражданам высказывать своё мнение сделает их ещё сильнее. Что, конечно, возвращает нас к Мюнхену, где организаторы этой самой конференции запретили законодателям, представляющим популистские партии как с левой, так и с правой стороны, участвовать в обсуждениях. Теперь, опять же, мы не обязаны соглашаться со всем или с чем-либо, что говорят эти люди. Но когда политические лидеры представляют важную избирательную группу, на нас лежит обязанность хотя бы участвовать в диалоге с ними.
Для многих из нас на другой стороне Атлантики это всё больше похоже на старые, укоренившиеся интересы, скрывающиеся за уродливыми советскими терминами, такими как «дезинформация». Те, кто просто не любит идею о том, что кто-то с альтернативной точкой зрения может выразить своё мнение, проголосовать по-другому или, что ещё хуже, выиграть выборы.
}
+
Часть четвёртая :
{
Эта конференция посвящена вопросам безопасности, и я уверен, что вы все пришли сюда подготовленными, чтобы обсудить, как именно вы намерены увеличить расходы на оборону в ближайшие несколько лет, с новыми целями. Это замечательно, потому что, как ясно дал понять президент Трамп, он считает, что наши европейские друзья должны играть более значимую роль в будущем этого континента. Мы часто слышим термин «разделение бремени», и мы считаем, что это важная часть совместного альянса, в котором европейцы должны проявлять активность, в то время как Америка сосредотачивается на тех регионах мира, которые находятся в большей опасности.
Но позвольте мне также задать вам вопрос: как вы вообще начнёте размышлять над вопросами бюджета, если мы не знаем, что именно мы защищаем в первую очередь?
Я уже много слышал в своих разговорах и провёл множество замечательных бесед с людьми, собравшимися здесь, в этой комнате. Я слышал много о том, от чего вам нужно защищаться, и, конечно, это важно. Но то, что мне кажется немного менее ясным, и, безусловно, я думаю, что многим гражданам Европы тоже, — это то, ради чего именно вы защищаете себя. Какова положительная идея, которая вдохновляет этот общий договор о безопасности, который мы все считаем столь важным?
Я глубоко верю, что безопасности не существует, если вы боитесь голосов, мнений и совести, которые направляют ваш собственный народ. Европа сталкивается с множеством вызовов, но кризис, с которым этот континент сталкивается сейчас, кризис, который, я верю, мы все переживаем вместе, является результатом наших собственных действий. Если вы бежите в страхе от своих собственных избирателей, то Америка не сможет вам помочь. И, в свою очередь, вы не сможете сделать ничего для американского народа, который избрал меня и президента Трампа.
}
+
Часть пятая :
{
Вам нужны демократические мандаты, чтобы достичь чего-то ценного в предстоящие годы. Разве мы ничего не узнали о том, что слабые мандаты приводят к нестабильным результатам? Но есть так много ценного, что можно достичь с помощью того рода демократического мандата, который, я думаю, возникнет из большей отзывчивости к голосам ваших граждан. Если вы хотите наслаждаться конкурентоспособной экономикой, если вы хотите иметь доступную энергию и надёжные цепочки поставок, тогда вам нужны мандаты для управления, потому что вам нужно принимать трудные решения, чтобы добиться всех этих вещей. И, конечно, мы это очень хорошо знаем в Америке.
Вы не можете получить демократический мандат, подавляя своих оппонентов или сажая их в тюрьму, будь то лидер оппозиции, скромная христианка, молящаяся у себя дома, или журналист, пытающийся сообщить новости.
Вы также не сможете победить, игнорируя свою основную электоральную базу по вопросам, касающимся того, кто может стать частью нашего общего общества. И среди всех насущных проблем, с которыми сталкиваются представленные здесь нации, я считаю, что нет ничего более срочного, чем массовая миграция.
Сегодня почти каждый пятый человек, живущий в этой стране, переехал сюда из-за границы. Это, конечно, рекордный показатель. Кстати, в Соединённых Штатах ситуация аналогична — также рекордный уровень. Число иммигрантов, которые вошли в ЕС из стран, не входящих в ЕС, удвоилось только за период с 2021 по 2022 год. И, конечно, с тех пор оно значительно возросло. Мы знаем ситуацию. Она не возникла в вакууме. Это результат серии осознанных решений, принятых политиками по всему континенту и другими по всему миру на протяжении десятилетия.
Мы увидели ужасы, вызванные этими решениями, вчера в этом самом городе. И, конечно, я не могу упомянуть об этом снова, не думая о жертвах, чей прекрасный зимний день в Мюнхене был испорчен. Наши мысли и молитвы с ними и останутся с ними. Но почему это произошло в первую очередь?
Это ужасная история, но мы слышали её слишком много раз в Европе и, к сожалению, слишком много раз в Соединённых Штатах. Искатель убежища, часто молодой человек около 25 лет, уже известный полиции, врезается на машине в толпу и разрушает сообщество. Сколько раз мы должны терпеть эти ужасные неудачи, прежде чем изменим курс и направим нашу общую цивилизацию в новое русло?
Ни один избиратель на этом континенте не шёл к избирательным урнам, чтобы открыть шлюзы для миллионов непроверенных иммигрантов. Но знаете, за что они голосовали в Англии? Они голосовали за Brexit. И согласитесь вы с этим или нет, но они проголосовали за это. И всё больше и больше людей по всей Европе голосуют за политических лидеров, которые обещают положить конец неконтролируемой миграции.
}
+
Часть шестая (финал) :
{
Теперь я, как ни странно, согласен со многими из этих опасений, но вам не обязательно со мной соглашаться. Я просто думаю, что людям важны их дома, важны их мечты, важна их безопасность и возможность обеспечивать себя и своих детей. И они умные. Я считаю, что это одна из самых важных вещей, которые я узнал за своё короткое время в политике. В отличие от того, что вы можете услышать за несколькими горами в Давосе, граждане всех наших наций обычно не думают о себе как о животных или как о взаимозаменяемых шестерёнках глобальной экономики. И неудивительно, что они не хотят, чтобы ими манипулировали или безжалостно игнорировали их лидеры.
Дело демократии — разрешать эти важные вопросы на избирательных участках. Я считаю, что игнорирование людей, игнорирование их забот или, что ещё хуже, закрытие СМИ, отмена выборов или исключение людей из политического процесса ничего не защищает. На самом деле, это самый надёжный способ уничтожить демократию. Высказывание мнений и выражение своих взглядов не является вмешательством в выборы, даже когда люди высказывают мнения за пределами вашей страны, и даже когда эти люди очень влиятельны.
И поверьте мне, я говорю это с юмором: если американская демократия может пережить 10 лет упрёков Греты Тунберг, вы сможете пережить несколько месяцев Илона Маска.
Но какая демократия? Ни одна демократия — ни американская, ни германская, ни европейская — не выживет, если миллионам избирателей сказать, что их мысли и заботы, их стремления, их просьбы о помощи недействительны или не достойны даже рассмотрения. Демократия основывается на священном принципе, что голос народа имеет значение. Здесь нет места для барьеров. Либо вы поддерживаете этот принцип, либо нет.
У народа есть голос, у европейских лидеров есть выбор. И я твёрдо верю, что нам не нужно бояться будущего. Вы можете принять то, что говорят ваши люди, даже когда это удивительно, даже когда вы не согласны. И если вы сделаете это, вы сможете встретить будущее с уверенностью и доверием, зная, что нацию поддерживает каждый из вас. И это, по моему мнению, великая магия демократии.
Она не в зданиях или красивых отелях, и даже не в великих институтах, которые мы построили вместе как общее общество. Верить в демократию — значит понимать, что каждый из наших граждан обладает мудростью и имеет голос. И если мы отказываемся слушать этот голос, даже наши самые успешные усилия принесут очень мало.
Как сказал папа Иоанн Павел II, на мой взгляд, один из самых выдающихся защитников демократии на этом континенте или любом другом: «Не бойтесь». Мы не должны бояться нашего народа, даже когда он выражает мнения, которые не совпадают с мнением руководства.
Спасибо всем. Удачи вам. Да благословит вас Бог.
}
]
Сергей Переслегин, ответы на вопросы :
[
- 07.02.2025 : (Feb07 09:24)
- {
ПЯТЫЙ ВОПРОС. Каковы основные силы, играющие на мировой доске и какова суть их игры?
На мировой доске сегодня в основном играют следующие силы:
1. С точки зрения структурной — это транснационалы и националы. Это борьба инклюзивного капитализма против национальных государств.
Суть транснационалов заключается в том, что власть национальных государств должна быть ликвидирована и должно начаться прямое управление миром со стороны крупных корпораций. Это очень сильный ход, т.к. современные технологии (интернет и ИИ) позволяют организовать управление миром, не имея национальных государств в своей основе.
Национальные государства прекрасно понимают, что ничего кроме жуткой антиутопии в этом варианте мы не получим. При этом я называю это предельной антиутопией, при которой мир в книгах Оруэлла будет очень мягким его вариантом.
2. В разрезе акторов и субъектов национальных государств мы выделяем США и Китай, затем Россия, которая совершенно неочевидным способом оказывается третьей страной возможных субъектов. Четвертым субъектом, который в том числе претендует на роль третьего, оказывается Турция. В этой модели Япония, Корея, другие страны АСЕАН не занимают субъектной позиции. Их следует рассматривать как объекты.
Неочевидна ситуация с Великобританией, которая имела все основания получить свою отдельную субъектную позицию, но похоже, что нынешняя британская элита просто не могут эту позицию удерживать. Им не хватает для этого способностей, знания, интеллекта.
3. Можно говорить о взаимодействии цивилизаций и тогда мы различаем “большой Запад”, Китай или “цивилизация Востока”, Россия или “цивилизация Севера”, а также “цивилизация Юга” и изолированная условиями субконтинента “цивилизация Индии”. Остается вопрос, следует ли рассматривать исламский мир или арабский мир, что не одно и то же, как отдельную цивилизацию.
В любом случае мы точно видим четыре основных субъекта. Есть три основных субъекта : США, Китай, Россия, а на [роль] четвертого субъекта претендуют Индия, Турция, Иран, арабский мир и в каких-то сценариях ЕС.
}
- 07.02.2025 : (Feb07 09:33)
- {
ШЕСТОЙ ВОПРОС. Характеристика Трампа и что это означает для России?
Наиболее близкая и адекватная Трампу фигура в истории США — это Линкольн. Трамп республиканец как и Линкольн, он “невменяемый республиканец” как и Линкольн, для них убеждения важнее политических реалий. Это единственный человек, который в состоянии провести трансформацию или, правильней сказать, реконструкцию Америки и сделать ее более сильной, чем она была. Трамп готов идти на очень высокие риски, как внешние, так и внутренние.
Для России Трамп сильный и опасный противник, но Трамп в первые годы президентства будет серьезно занят внутренними проблемами США и менее внешними. Для Трампа Китай более значимый соперник, чем Россия. Такого противника надо уважать.
СЕДЬМОЙ ВОПРОС. Вернется ли многополярный мир? Кто союзники России и почему?
Мы уже ответили на этот вопрос, говоря об основных акторах мировой политики. Наличие трех-четырех сил и есть многополярный мир. Есть “большой Запад”, который может распасться на американский, английский мир и даже на европейский мир. Есть Китай, Индия и Россия, которые являются отдельными цивилизациями. Есть Европа, которая пока отстает в формировании своего макрорегиона.
БРИКС — это такая же версия цивилизации, в которую мир играл в предыдущих версиях. Ранее была западная, проамериканская глобализация, БРИКС восточная, прокитайская глобализация. С этой точки зрения она не выгодна России и Китай не является союзником России.
Турция и Великобритания являются прямыми противниками России.
Индия могла бы быть союзником России, но форматов взаимодействия с Индией не очень много, а главное — никто в это паре не согласится быть вторым.
Для России в какой-то ситуации союзником может стать Иран и даже Афганистан. Иран сильный и хороший союзник, а Афганистан слабый союзник, но он обладает серьезными залежами полезных ископаемых.
Если в Европе начнется формирование новой Австро-Венгрии, я ее называю Венгро-Австрией, вокруг Венгрии, Австрии, Словакии и возможно даже Чехии, то этот макрорегион никогда не будет союзником России, но они отлично понимают, что их существование возможно только при благожелательном нейтралитете России. Собственно Австро-Венгерская империя погибла потому, что в какой то момент утратила расположение России. Франц Иосиф сильно поздно вспомнил слова Бисмарка, что Германия должна будет бросить Австрию на произвол судьбы, чтобы вернуть связи с Россией. В такой конфигурации Венгро-Австрия может выступать в роли нашего союзника.
И последнее, парадоксальное. Самым естественным союзником России в Европе является Польша, но почему-то она больше всех антирусски настроена.
}
- 07.02.2025 : (Feb07 09:34)
- {
ВОСЬМОЙ ВОПРОС. Каким наше общее будущее вам представляется? Что из современной жизни будет сохранено, а что отправится на свалку истории?
Есть два подхода к будущему. Первый вариант идет через катастрофу и упрощение. В катастрофе Бронзового века люди даже письменность умудрились потерять. Второй вариант — это усложнение и преодоление катастрофы. В этом позитивном варианте человеческого развития нас ждет шестая волна технологической революции: ИИ, ядерная энергетика замкнутого топливного цикла, решения проблемы продовольствия через управление эволюцией и экосистемами, изменение системы расселения, переход к более экономичной и малоэтажной застройке. Это то, что нас ожидает в ближайшие 40-60 лет. Но необходимым условием выхода из кризиса является космическая экспансия. Должны быть созданы поселения людей, не исследовательские базы, а полноценные поселения на планетах Солнечной системы. Я называю это Космополисом.
ДЕВЯТЫЙ ВОПРОС. Что я думаю о киборгизации и трансгуманизме?
Киборгизацией люди занимаются давно. Формально с появлением первых протезов и очков. Предпринимаются попытки при помощи киборгизации создать "супер человека", к которому вид гомо сапиенс [отношения] не имеет.
Такие эксперименты ведутся. Еще в 1970 годы США пытались создать при помощи психотехники получить этакого “Джедая”, но из этого тогда ничего не получилось. Но и сейчас эти попытки продолжаются.
Для человека на Земле характерна монополия на разум. Мы не перевариваем никакого разума на Земле, который не был бы нашим собственным или от нас зависимым. Отсюда создание транс-людей, сверхлюдей, является опасным шагом, т.к. невозможно создать формат длительного мирного сосуществования двух видов, генетически связанных с гомосапиенсом, но различающихся интеллектуальными возможностями. Обе стороны будут рассматривать друг друга как эволюционных конкурентов и приложат усилия к тому, чтобы конкуренты были уничтожены. И первыми удар нанесут гомосапиенсы, и я считаю, что они победят, т.к. имеют огромное численное преимущество, а интеллект гомо суперчеловека не будет столь уж превосходить гомосапиенса.
Я гораздо больше верю в возможности человеческих доменов с использованием ИИ, нежели в возможности киборгов и сверхлюдей и собственно ИИ в человеческом отсутствии. Поэтому я не очень боюсь такой войны.
ДЕСЯТЫЙ ВОПРОС. Цифровизация: это хорошо или плохо?
Это никак. Цифровизация — это одна из технологий доступа к определенным ресурсам и возможностям. Уже сейчас и концепция виртуальной реальности и дополненной реальности включают в себя цифровизацию как её элемент.
Что касается ИИ, то я бы сказал так: мир разделится на три уровня. Первый уровень — те кто может работать с верхним слоем. Это ИИ, это концептуальные исследования, это работа со сложным.
Средний слой — те, кто может работать с эффекторами, те кто может превращать информацию в продукты.
Нижний слой — те кто будет пользоваться цифрой. А сама цифра будет нужна всем трем уровням, но третьему уровню будет нужна только цифра.
Философ не должен решать проблемы, которые человечество видит. Если человечество их видит, то оно как-то эти проблемы решит.
}
- 03.02.2025 : (Feb07 09:40)
- {
ОДИННАДЦАТЫЙ ВОПРОС. Что [нужно] изменить в современных школах и Университетах?
Ответ не может быть коротким. Пока мы не ответили на вопрос для чего нам нужна система образования или кого она должна готовить в массовом масштабе. Советская система готовила творцов и исследователей. Получалось не очень хорошо, но задача стояла именно такая.
Понятия не имею, кого готовит нынешняя российская система образования. Она даже не готовит квалифицированных потребителей.
Эта задача должна быть поставлена и тогда на этот вопрос можно ответить. Ибо, если вы не знаете, куда вы хотите прийти, то совершенно не важно, куда идти, главное не сворачивать.
ДВЕНАДЦАТЫЙ ВОПРОС. Почему стоит читать фантастику? Почему в России популярны книги про попаданцев?
Книги про попаданцев популярны, т.к. Россия недовольна своим настоящим и очень хочет исправить свое прошлое. Прочитав такие книги, читатели могут поставить вопрос, а что мне мешает стать попаданцем в мое время и это единственный плюс книг про попаданцев. Минус таких книг в том, что человек со средним уровнем образованности должен выиграть русско-японскую войну, играя даже за Корею. Хорошие ролевики при мне однажды выиграли Первую мировую войну, играя за Бельгию. Ничего интересного в этом нет.
Фантастика нужна, когда резко меняется технологический мир. В таком случае нужна прокладка между людьми и технологическим миром, иначе они чувствуют себя в нем неуверенно. Мы можем связать каждую вершину технологической волны со свойственной только ей фантастикой. В 2030-е годы нас ждет вершина шестой технологической волны и нас будет ждать принципиально новая, иная фантастика.
Фантастика — это сильная гуманитарная технология, позволяющая работать с миром по абстрактным моделям, связанным с текущей реальностью только через исследуемую проблему. А моделирование — это сильный способ решения. Человек, который знает и понимает фантастику, может хорошо существовать в условиях любых изменений.
Фантастика говорила нам задолго до Ковида, что такое возможно и довольно внятно объясняла, чем это всё закончится. Поэтому фантастика — это еще и возможность ничего не бояться, принимать все риски и говорить о том, что с ними тоже можно справиться.
Писатель-фантаст Лем писал: фантасты должны заниматься проблемами неочевидными для нынешнего человечества. И когда они возникнут, мы уже будем понимать, как с ними можно иметь дело.
}
]